Данная статья рассматривает конкретные особенности становления реалистического метода повествования, а также начало развития реалистического направления в художественной прозе нового типа в саудовской литературе. Посредством анализа рассмотрены особенности поэтики саудовского реалистического рассказа во второй половине ХХ века. Конкретные особенности становления реалистического метода повествования и временные промежутки этапов его формирования зависят во многом от тех исторических условий, в которых развивается художественное творчество в каждом обществе. Национально-исторические обстоятельства определяют и неравномерность развития реализма в разных странах. В близлежащем от Аравийского полуострова Египте реалистический метод повествования начал складываться в начале первой половины ХХ века, когда большинство аравийских государств еще не было даже охвачено просветительским движением. Уже в первом сборнике Мухаммада Теймура – одного из основоположников жанра рассказа в Египте «Что глаза видят» (1917 – 1918 годы) проявляются основные черты реализма: «показ жизни в ее контрастах» 1 . Начало развитию реалистического направления в художественной прозе нового типа в саудовской литературе было положено в период Просветительства. Борьба с унаследованными старыми нормами жизни и сознания для авторов просветительской литературы вылилась в протест против форм нового гнета, связанного с сохранением и поддержанием в современном обществе средневековых традиций и представлений, и, поэтому, во многих произведениях саудовских просветителей, несмотря на присущие им черты сентиментализма и романтизма, прослеживаются зачатки реалистических тенденций.
В статье в историческом аспекте исследован корейский фольклорный жанр – пхансори, как неотъемлемая составляющая духовного базиса не только корейской, но и общечеловеческой культуры. Рассмотрены истоки и происхождение пхансори – народного песенного сказа, занимающего особое место в корейском народном творчестве, воплощающего традиционные черты генезиса. Охарактеризованы различные точки зрения по вопросу зарождения пхансори и истории формирования этого лиро-эпического жанра песенного творчества. Обоснована роль народных музыкально-драматических традиций в распространении пхансори. Рассмотрено создание исполнителем пхансори на основе материала из известных сказаний целостной композиции. Показаны двусторонний характер взаимодействия литературы и баллад пхансори и влияние высокой литературы на пхансори на примере сюжета из легенды о Чхунхян. Раскрыты ценность и художественное своеобразие пхансори. Обоснованы приемы использования импровизационного жанра пхансори, в котором певец-исполнитель выступает в роли творца-интерпретатора под аккомпанемент барабана, обладающего незаурядной техникой владения голосом, жестом, пантомимой, умением достоверно воспроизводить переживания и чувства героев. Рассмотрены характерные особенности душевного состояния «хан». Аргументирована степень значимости «хан» и его отображение в балладах пхансори. Охарактеризованы внешние средства, зрительно обогащающие восприятие сюжета и понимание истории повествования исполнителя. Дан анализ особенностей звукообразования певческого тона. Показано, что основным средством вокального и речевого жанра являются голос и его особое строение, достигаемое исполнителем в результате длительных упражнений. Раскрыта роль типа дыхания «данжен», обусловленного работой мышц живота. Охарактеризованы особый способ звукообразования – дрожание, речитатив, импровизация с текстом, декламация, сочетание трагического и комического элементов. Обосновано, что пхансори является особым жанром корейского народного творчества, предопределенным сказительством.
Описание семантики глагола является труднейшей задачей, так как семантика глагола тесно связана с его дистрибуцией. Учитывая вышесказанное, глаголы классифицируются по выражению направленного движения и наличием или отсутствием субъектов-объектов, с которыми они вступают в контакт и при их наличии – количеством. Исследователями китайского языка в группе глаголов движения выделяется особая группа глаголов, выражающая направление совершаемого движения – глаголы направления движения. В предложении данные глаголы могут выступать как в функции самостоятельного глагольного предиката, так и в функции дополнительного члена, именуемого направительным дополнительным членом, ориентационным модификатором или направительной морфемой. Глагол 来[lái] приходить и 去 [qù] уходить являются простыми глаголами направления движения. Они также могут участвовать в образовании сложного глагола направления движения. Если перемещение в пространстве направлено к говорящему лицу, то используется глагол 来[lái], если от говорящего лица – глагол 去 [qù]. Ориентированность движения может определится со стороны объекта или субъекта: если ориентир конкретно указывается – объектом, если не подчеркивается – субъектом. Глагол 来 [lái] приходить входит в группу основных простых глаголов направления движения. 来 [lái] многозначен и в предложении может выступать как самостоятельный, так и вспомогательный глагол, а также в функции служебного слова. Специфика семантики глагола来 [lái] заключается в том, что кроме ориентированности или направления движения, он указывает пункт повествования, какую информацию говорящий хочет подчеркнуть. В данной статье изучены глагольные свойства 来 [lái] и выявлены способы актуализации их значений в узбекском языке. Определены модели 来 [lái] в функциях основного и вспомогательного глагола, а также служебного слова на основе материалах из книги Люй Шусян « 现代汉语八百词吕叔湘» (“800 слов современного китайского языка”). Выявлены и описаны универсальные и отличительные черты семантики китайского глагола 来 [lái] и глагола kelmoq (приходить) в узбекском языке.
В данной статье показано, что в результате добавления десятков молодых и талантливых писателей в ряды писателей, начавших свою карьеру в 1940-1950-х годах, содержание афганской литературы значительно расширилось и развилось за счет социальных и даже политических проблем.
Данная статья на основе сравнительно-исторического и сравнительно-типологического анализа прослеживает пути развития жанра рассказа Египта, Сирии, Ирака, Палестины, Иордании и Ливана ХХ века, раскрывает процессы взаимодействия и адаптации современных направлений и течений в рассказах современных арабских писателей ХХ века. Автор освещает методы использования присущих средневековой арабской прозе художественных традиций в сочетании с современными средствами выражения и изображения, творческой интерпретации мифов народов Древного Востока и Древней Греции. В статье приведены новые интерпретации тем и образов рассказов из древних религиозных источников с целью художественно-эстетического отображения современной действительности, а также анализируются особенности тематики и поэтики современного арабского рассказа таких, как «короткий рассказ», «длинный рассказ», «очень короткий рассказ».
Халдун Танер – один из самых известных деятелей турецкой литературы ХХ века. Он внес большой вклад в развитие современной турецкой драматургии и представил ее миру. Произведения автора переведены на узбекский, русский, английский, немецкий, чешский, сербский, казахский, азербайджанский и грузинский языки. В статье приведён общий анализ переводов произведений драматурга. Рассматриваются русский и узбекский переводы рассказов «Изникский аист» и «Четверо на катере» и сопоставляются с оригинальным текстом, подчеркивается их духовная близость и стилистическая общность, в художественном переводе. Также на примерах анализируются русские и узбекские переводы фразеологизмов в произведениях Танера. Творческая заслуга Халдуна Танера заключается не в изображении неестественных ситуаций, событий и людей, а в изображении жизни простых, обычных людей. Он изменяет ход повествования таким образом, что читатель забывает личность писателя и погружается в события. Писатель возлагает свои пожелания, мнения, решения и критику на главных героев рассказа. Таким образом, главные герои рассказа выступают в
роли рассказчика. Иногда животные, порой символы, иногда предметы придают произведению идеи и отражают личность писателя. Переводчики, которые переводили его произведения, также учитывали эти особенности стиля писателя. Переводчики искусно пытались сохранить дух и ментальность оригинального произведения. Произведение «Изникский аист» было переведено на узбекский язык П.Кенжаевой, на русский язык Н.Пирвердян с большим мастерством и доведено до узбекского и русского читателя. Рассказ «Четверо на катере» на русский язык мастерски перевела Н.Голубева
В исследованиях новейшего времени доминирует историко-культурная проблематика. В то время чисто литературоведческим вопросам уделяется недостаточное внимание. Однако надо отметить, что до настоящего времени образ любимого народом персонажа – образ плута - аййара не изучался совсем, также практически не изучался и мир юмора литературы арабского средневековья в целом. Не было сделано попыток определить его национальные и эпохальные особенности. Одной из характерных особенностей смеха в сире является его направленность на самого смеющегося. Он чаще всего смеется над собой, своими злоключениями и неудачами. Герои сир – эпигоны главного персонажа – удивительным образом соединяют в себе черты обыкновенного, рядового человека, не блещущего красотой, не образованного и идеальные, героические черты. Он смел и отважен, верен друзьям и великодушен с врагами, находчив, умен, неутомим и благороден духом. Характерные особенности других средневековых произведений, как плутовской роман или плутовскую повесть – яркое изображение жизни самых разных слоев городского общества того времени, небольшое количество фантастических элементов, которыми так богато, ироническое отношение к изображаемому, граничащее с цинизмом, и связанное с этим отрицание дидактики. В плутовском романе нет места кротости и терпению, добродетелью считаются ловкость, а также хитрость, напористость и сила. Подлинный герой здесь – это тот, кто сумеет сыграть самую ловкую шутку с соперником, перехитрить его. Плутовские сказки и рассказы в арабской литературе играли большую роль в развитии арабской повествовательной прозы, которая получила новые возможности за счет расширения тематических и художественных границ. Соединения элементов юмора, фантастики и карикатуры, пародийно-сатирических и фантастико-утопических тенденций позволили соотнести повествования об аййарах с общемировой традицией народной культуры.
Палитра художественных средств усиливает художественные особенности конкретного произведения, основу которых составляет система изобразительно-выразительных средств, в которую входит и воспроизведение природы. Писатель, обращаясь к природе, прибегает к различным формам ее присутствия в произведении: посредством мифологического представления ее сил и воздействия на человека, ее поэтического олицетворения, суждений о ней либо просто мимолетных упоминаний о ней, описаний животных, наделенных человеческими чертами, растений, пейзажных зарисовок при описании местности, где живет персонаж, его родного дома, его Родины. В фольклоре корейского народа уже на самых ранних этапах существования литературы преобладали мифологизированные силы природы, скупые пейзажные зарисовки, которые не только олицетворялись, но и персонифицировались и актив-но участвовали в жизни человека, в корне изменяя его судьбу, жизнь, положение. Наблюдалась яркая образность, достигающаяся сравнением предметов и явлений природы с человеком, его обращением к ним, как к одушевленным. В корейской литературе природа передается через такие многочисленные традиционные образы, как например, гора, сосна, луна, через описание времен года и времени суток. Сосна и гора являются природными феноменами, к которым обращается человек, испытывающий одиночество. Но эти феномены воспринимаются не как объекты, окружающие человека, а как сам объект, составляющий с ним единое целое. Такая размытость границ между человеком и природой означает гармоничное единство человека и мира. В корейской прозе XVII – XVIII вв. писатели прибегают к передаче природы, ее явлений, но без глубоких, детальных их описаний. Фактически природа не играла той роли, которую обычно она выполняет в раскрытии эмоционального мира повествования. Здесь она передается скупыми констатирующими назывными фразами, хотя в целом определяет эмоциональный фон всего произведения. Описание природы становится более приземленным и начинает постепенно утрачивать «ту красивость», которая составляла основу главного принципа воспроизведения природы – гиперболизма. Таким образом, здесь отчетливо прослеживается тенденция к индивидуализации трактовки природы как к конкретному постоянно действующему фактору, оказывающему воздействие на героев в их попытках понять окружающий мир и определить свое место в природе. В силу этого в представлениях героев четко очерчиваются пространственное деление мира и занимаемое в этом мире место героев произведения. Таким образом, сюжетные линии корейской прозы XVII – XVIII вв. достаточно убедительно свидетельствуют о характерной для нее космологической идее сопричастности к природе, особому видению ее явлений и законов.
Объединенные Арабские Эмираты относятся к числу тех арабских стран, в которых собственная литература современного типа, пришедшая на смену средневековому арабскому адабу, появилась довольно поздно-лишь в 70-е годы ХХ в. Тем не менее уже среди самых ранних эмиратских рассказов, подавляющее большинство которых базировалось на художетсвенных принципах нравоучительного сентиментализма и романтизма, встречались рассказы, представляющие собой образцы зрелого реализма (в творчестве Мухаммеда аль-Мурра) и даже модернизма (в творчестве Абдаллаха аль-Мирри). В 1980-е годы при устойчивом развитии в эмиратской литературе реалистического направления многие новеллисты обращаются и к эстетике модернизма, отказываясь в своих рассказах от изображения объективной реальности, выраженной сюжетности и сосредоточиваясь на “внутренних” состояниях сознания, в котором объективная реальность получает причудливое, субъективное преломление. При этом некоторые авторы (Мирям Джума Фарадж, Суад аль-Арими, Хареб аз-Захери, Сальма Матар Сейф) используют усложненный язык повествования, насыщенный свойственными арабской поэзии сравнениями и метафорами, витиеватыми лексико-семантическими конструкциями, воспроизводя, таким образом, специфический стиль, получивший у арабистов-литературоведов название “поэтический модернизм”. Также в некоторых эмиратских рассказах этого периода можно наблюдать черты магического реализма (в творчестве Абд аль-Хамида Ахмеда Абд аль-Хамида и Сальмы Матар Сейф), эстетики абсурда (в творчестве Забиййи Хамис) и потмодернистской пародии (в творчестве Сальмы Матар Сейф). Тематика произведений эмиратских новеллистов охватывает как реалии и проблемы эмиратского общества, так и общечеловеческие, философские проблемы (в частности, в творчестве Басемы Йунус и Джума аль-Фейруз). Некоторые ключевые темы, такие как трудовая иммиграция из-за рубежа и ностальгия по уходящему в прошлое традиционному жизненному укладу, роднят эмиратскую новеллистику с литературой других арабских стран Персидского залива и одноверенно придают ей своеобразие в контексте современной арабской литературы в целом.